Так уж сложилось, что именно в Казани в течение тридцати лет проводились всесоюзные семинары, конференции, фестивали "Свет и музыка". За ними и закрепилось общее название - "Прометеевские чтения". Этим своим названием они обязаны, конечно, не столько СКБ "Прометей", которое организовывало такие мероприятия, сколько скрябинскому "Прометею", первому произведению, в партитуре которого объединились свет и музыка.
В апреле 1992 года в Казани, прошли юбилейные, десятые "Прометеевские чтения", посвященные теме "Светомузыка в театре и на эстраде". Планировались они в прошлом году как всесоюзные, но оказались в итоге, можно сказать, международными. На них присутствовали представители России, Украины, Беларуси, суверенного Татарстана и других бывших республик СССР. Обсуждались первые попытки свето-музыкального синтеза на музыкальной сцене - опера-балет "Млада" Н. Римского-Корсакова, "Желтый звук" В. Кандинского, "Счастливая рука" А. Шенберга. Отдельные доклады знакомили с экспериментами 20-х годов - "оптофонией" В. Баранова-Россине в Большом театре и в театре В. Мейерхольда, а также с музыкальной сценографией в Камерном театре А. Таирова. Из современных экспериментов внимание привлекли сообщения о "лазериумах" - светомузыкальном зрелище, проводимом под "небосводом" планетариев, и об оригинальном аудио-визуальном театре "Латерна магика". Участникам чтений была продемонстрирована новая концертная программа харьковских светомузыкантов, лазерные опыты казанцев и слайдовые композиции на основе опытов бывшей студии электронной музыки при Музее А. Н. Скрябина. И конечно, состоялся обширный видеопоказ лучших достижений зарубежных коллег.
Этой последней встречей как бы завершился длившийся тридцать лет процесс становления послевоенной советской школы нового искусства, начатый в период "оттепели". Начатый с надеждой продолжить опыт, который был накоплен в дореволюционные и первые послеоктябрьские годы (у истоков движения стояли великие наши предшественники - А. Н. Скрябин, M. -К. Чюрленис, В. В. Кандинский, В. Е. Татлин, Л. С. Термен, С. М. Эйзенштейн) и который затем был искусственно прерван.
В 60-е годы на волне казалось бы необратимого обновления общественной жизни возникло немало творческих коллективов "синтетического" профиля - лаборатория "Цветомузыка" при НИИ автоматики и телемеханики АН СССР, казанское СКБ "Прометей", московские группы "Движение" и "Мир", СКБ цветомузыки при МАИ, ЛИАП'е УрГУ, харьковская Студия динамической светоживописи, московская Студия при музее А. Н. Скрябина, СКБ "Поиск" Владимирского политехнического института, зал светомузыки в МГУ, Клуб имени М. -К. Чюрлениса в Одессе, Лазерный театр в Ужгороде, студии светомузыки в Чкаловске, Алма-Ате, Минске. Не все они, конечно, сумели выдержать испытание последующим временем, которое получило наименование "эпоха застоя". Но, как бы то ни было, идеи Скрябина пусть медленно, но входили в художественную жизнь нашей необъятной страны. И судя по тому, с каким интересом встречаются отечественные публикации о светомузыке за рубежом, какое внимание уделяется нашим представителям на международных фестивалях экспериментального искусства, результаты поисков на родине Скрябина отвечают его великому имени.
За прошедшие годы на казанских встречах побывали многие сотни музыкантов из консерваторий и других музыкальных вузов Москвы, Ленинграда, Киева, Одессы, Новосибирска, приезжали художники, режиссеры, кинематографисты, инженеры из разных городов бывшего СССР. Среди докладчиков были ведущие отечественные специалисты по эстетике, психологии искусства, и, конечно, музыканты - Л. Термен, В. Ландсбергис, М. Каган, А. Юсфин, А. Немтин, М. Марутаев, М. Блинова, С. Белимов, Р.3арипов... Демонстрационную часть чтений составили светомузыкальные композиции и фильмы, концерты "Музыка, поэзия, живопись", электронная музыка, кинетическое искусство, компьютерная анимация, голография, пространственная музыка, световая архитектура, лазерное искусство и т.д., то есть все современные художественные явления, лежащие на стыке искусства, науки и техники. В период пресловутой борьбы с абстракционизмом Казань была, наверное, единственным местом в стране, где представлялась возможность открыто обсуждать творчество В. Кандинского, В. Хлебникова, П. Флоренского, М. -К. Чюрлениса, А. Шенберга, Н. Рериха, Я. Ксенакиса, Н. Шеффера, пусть и под неусыпным надзором искусствоведов в штатском, сбитых с толку непонятными для полицейского common sense 1) разговорами о проблемах синестезии, "цветного слуха", построения тиристорных схем, теории информации и электронной музыки. Но главное - здесь делалось дело, нужное и полезное для людей, вечно живущих ожиданием праздника. А если вспомнить многие десятки тысяч писем, на которые приходилось отвечать "прометеевцам", если вспомнить анкетный опрос, которым было охвачено 25.000 членов всех творческих союзов страны, то можно сказать, пользуясь западной терминологией, - все это способствовало созданию "невидимого колледжа" (invisible college), объединенного общими интересами и целями.
Как бы то ни было - сборники материалов казанских встреч останутся документом разведки искусства будущего, осуществлявшейся реально в тех условиях, когда "никому ничего не было нужно" 2). Возможно, к ним будут обращаться через годы с таким же трепетом и умилением, с какими сейчас вчитываются в пожелтевшие страницы сборников ГМИИ, ГИМНа, ГАХНа и ИНХУКа. Кто знает, возможно такого не случится. Но очевидно одно - мы и наши коллеги-"шестидесятники" сделали все, что могли. Конечно, мы еще будем пытаться продолжать свое дело в нынешних условиях "нового мышления", когда, увы, приход долгожданной свободы обернулся торжеством порнографии духа, поворотом к пещерному капитализму, которому шорохи звезд и гармония мира - лишь досадная помеха в беге к этой пещере, где "тепло и сыро", и единственный свет в окошке - видеомагнитофон, воспроизводящий электронную жвачку и уже давно ставший эталоном культурного благополучия для обывателя, переставшего стесняться своего невежества и кичащегося нежеланием "штурмовать небо". Трудно себе представить, какой будет дальнейшая судьба нового искусства в нашей стране. Очевидно одно: объективная его неизбежность все равно даст о себе знать и проявится в любой возможной форме, любыми путями.
Светомузыка требует весомой и дорогостоящей техники, поэтому в условиях грядущего свободного рынка ее художникам, в отличие от Хлебникова, придется туже. И уже приходится - хуже некуда. Разгромлена юными бизнесменами из бывшего ВЛКСМ уникальная студия и музей светомузыки в казанском Молодежном центре - его целиком отдали под брокерские дела. Погибает в объятиях свободного рынка харьковская студия музыкальной светоживописи. Сдались и сами отдали свой зал под "видеочернуху" в Ужгородском лазерном театре. Но жизнь на планете продолжается, "искусство светящихся звуков", я уверен, будет развиваться. Может быть, образуется все и у нас. Мы, повторяю, сделали, что могли. Посмотрим, что получится у наших последователей, которые пойдут иным путем - через презентации, брифинги, офисы, маркетинги, дискотеки и казино...